[Меггидо]

Написано на  Avengers Squick Fest в соавторстве с  Сехмет, на заявку:

20.06.2012 в 23:17

Пишет  Avengers Squick Fest:

Нулевой тур. Список не принятых заявок

• Торолоки или джен про оных. Тор невъебенно прется по своей собственной красоте, а Локи это утомило, и он насылает на брата что-нибудь, резко снижающее уровень прекрасности его же собственным участием - например, привычку грызть кончики волос, или булимию, или манеру в задумчивости расчесывать руки до крови. Или все сразу.

1. Прежде среди всех асов более прочих славился храбростью, силой и точностью удара отважный Бальдр – но, с тех пор, как он был убит, Тор зовет себя сильнейшим мужем в Асгарде, также называли Бальдра и красивейшим из всего асгардского воинства, а теперь красивейшим видит себя Тор – не говоря о том вслух, помня, что постыдно мужчине, подобно девице, глядеться дни напролет в зеркала, он все же гордится своей красой: волосы его золоты, а кожа бела, как снег, и глаза его сияют будто звезды, плечи ладно широки, а пояс узок; еще пока жив был Бальдр, Тор ставил свою красоту выше прочих – но лишь братья его знали об этом.

2. Локи усмехается, глядя из Мидгарда на Асгард сквозь линзы причудливого чародейского устройства – ему видно все, и как Один, в мрачном беспокойстве, советуется в Хеймдалем, и как Сиф точит свой меч, будто боится, что взяв его в руки иначе, чем для заточки, убьет всех вокруг, и еще он видит Тора – важно вышагивающего перед другими воинами, и на миг замирающего, залюбовавшись своим отражением в блестящей высокой двери; Локи презрительно кривится: Тор смешон, и надуваясь от своей гордости так, что едва не лопается, становится только смешнее, не таков был Бальдр, Локи ценил Бальдра более, чем Тора – и, все же, убил его, перепачкав руки сладкой алой кровью, а теперь жалеет лишь что не способен, сократив путь между мирами, точно так же убить и Тора – но где нет места сложным чарам смерти найдется место простым чарам забавных проказ, что способны сбить спесь: Локи мог бы наслать на брата лютых кусачих блох, какие сосут кровь у диких волков и медведей – и пришлось бы Тору отрезать свои волосы у самого корня, Локи мог бы сделать его жадным до еды и ленивым до дела – и пояс Тора бы раздался, будто у женщины, ждущей тройню, но и то, и другое не кажется Локи забавным, а, нашептывая в кулак слова проклятия, он усмехается.

3. Странное волнение поражает Тора с раннего утра: он, всегда охочий до славной пищи, не может съесть ни куска, а пьянящий мед едва не вызывает у него дурноту, руки его зудят, будто под кожу набились черви, и он царапает их ногтями, пытаясь унять зуд, но тот лишь становится сильнее, как если бы черви, проголодавшись, впились своими жадными ртами глубже во внутреннюю сторону кожи, Тор чешется, как терзаемый блохами пес, снова и снова трется ладонями и запястьями об углы столешниц и металл снятого доспеха, и даже об рукоятку Мьельнира, царапает себя ногтями – и расцарапывает до крови; он склоняется к мелкой ране, чтобы зализать ее, как зверь, будто надеясь, что это ослабит зуд – но простого касания языком ему кажется мало, и он прикусывает край царапины, еще и еще, жадно сгрызает едва видные кусочки кожи, и глотает их – а после, будто очнувшись от ужасного наваждения, вскидывается, и в тревоге утирает губы.

4. Случившееся утром беспокоит Тора – он слышал, как, порой, йотуны, обезумев после боя, начинают рвать зубами собственную плоть, и мысль о том, что он, светоносный ас, может быть им в этом подобен, кажется ему даже отвратительнее самого понимания того, как хороша на вкус была его кожа, пусть и в столь малой доле – в жизни своей не вкушал он ничего лучшего; среди дня он ловит себя на том, что оглаживает свои бока и грудь, будто похотливая девка, завлекающая мужчину – а сам думает при том не любовной страсти, но о ранах, что могли бы рассечь его кожу, такую желанно-вкусную, достойную и его красоты, и его силы: у Тора нет шрамов, и он вдруг понимает, что хотел бы их видеть, здесь, где следуют его пальцы: здесь, на животе, на бедрах, как прекрасно раскрылись бы алые цветы крови, как чудесно соскользнула бы кожа, такая упругая, если ее прикусить, пленительно светлая, на вкус отдающая металлом сырого мяса.

5. Вечерний пир пробуждает в Торе голод, но вид кушаний и их запах вызывает у него отвращение, а едва закрыв глаза, он видит, как срезает полоски кожи со своей груди, и съедает их, жадно, одну за другой – снова подняв веки, он видит пиршественный стол, но не может более смотреть на него, поднимается и уходит; лишь на полпути к своим покоям он понимает, что взял с собой нож, из тех, какими режут мясо – Тор думает его отбросить, будто надеясь избавиться от наваждения, но зуд снова набегает на него, уже не только на руки, но и на все тело, не в силах удержаться, Тор скребет лезвием запястье, там где утром расцарапал кожу, и, склонившись к руке, обкусывает края раны, чтобы снова ощутить вкус своей кожи.

6. Тор закрывает дверь своих покоев, не выпуская из пальцев столового ножа, потому, что знает: не отступится, ибо отступаться недостойно мужчины, пусть на миг он теряется в сомнениях – будет ли он угоден Джейн со следом от раны, быть может от нескольких ран? – но потом отгоняет их: она полюбила его и когда он был слаб, как смертный, значит ей важно его сердце, а не то, что снаружи; руки его дрожат от нетерпения, Тор понимает, что не в силах справиться с застежками одеяния, но голод становится нестерпимым, почти до боли – и тогда взгляд его падает на зеркало, стоящее у кровати, то зеркало, о котором сам он говорил, что оно нужно ему лишь чтобы облегчить облачение в праздничные одежды, зеркало, над которым посмеивались и Локи, и Бальдр, зная, как любит он глядеть на свое лицо – и сейчас, увидев собственное отражение, Тор замирает, вглядываясь: кожа его не бела, будто снег, как он думал, она розова самым нежным, прекрасным цветом, таким, что голод будто железная рука стискивает его желудок, когда Тор поводит лезвием ножа под левым глазом, а потом, более не сомневаясь – отрезает первый кусок.

@темы: Тексты, Фанфики